Читаем без скачивания Мир, в котором меня ждут. Ингрид - Екатерина Каптен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо, тогда переодеваемся и за лыжами.
За лыжами отправились даже те, кто не собирался участвовать в биатлоне, а Ингрид застыла на месте.
– Артемида, у меня ведь нет лыж. Хельга, Сольвей и остальные взяли свои лыжи, когда поехали сюда, я видела, а там я каталась на лыжах Хакона.
– Но ты же каталась здесь на местных лыжах. Тут все свои лыжи привозят после Рождества.
– Хельга говорила, что для участия лучше брать свои собственные.
– Может, спросим у Сольвей, если она сейчас не поедет? Местные лыжи для соревнования, конечно, не так хороши.
– Лук сейчас брать?
– Не надо, сейчас будем смотреть, кто лучше бегает, а не стреляет. На стрельбище мы поедем потом.
К счастью, Ингрид нашла Сольвей быстро и та с радостью одолжила подруге свои лыжи. Уже через полчаса все желающие собрались на Кленовой аллее.
– Предлагаю сейчас стартовать парами, чтобы выявить самых сильных, а потом просто покататься, – предложил Инно.
Ингрид сначала оказалась в паре с Олегом, который с лёгкостью её обошёл, потом в паре с Пелагеей – Ингрид каталась лучше. Чтобы не отстать от Эдварда, ей пришлось приложить очень много сил, и она начала ошибаться: то ставила перед лыжей палку и спотыкалась об неё, то заваливалась набок и с трудом возвращала равновесие. Ингрид разволновалась, попыталась взять себя в руки, но тело стало неуправляемым: к концу турнира девочка с трудом унимала дрожь. Тут ещё и Олег тихо сказал Артемиде, что сомневается в Ингрид на биатлоне. Хотя сама Артемида из всех лыжников показала худший результат.
Ингрид заволновалась ещё сильнее и даже сама предложила, чтобы отстранили именно её, но Артемида повторила, что будет участвовать только с ней. После обеда обихода не было, ребята собрались, чтобы записать состав команды. Ингрид стало трясти, и она не понимала почему, но старалась унять дрожь всеми силами. Почувствовав озноб, она предложила сходить в терму в надежде, что ей станет легче.
Вечером в банях Артемида, Ингрид, Хельга и Сольвей, как обычно, сидели в большой чаше с горячей водой, где плавали хвоинки и листики деревьев. Дрожь у Ингрид сменилась нарастающей изнутри паникой, хорошо скрытой внешним ступором.
– Ингрид, ты очень плохо выглядишь, что случилось? – спросила Сольвей.
– Я не зна-а-аю… – безучастно протянула Ингрид.
– Ты так волнуешься из-за соревнований? – спросила Артемида.
– Наверное… – Ингрид безучастно смотрела в одну точку.
– Тебе Олег гадостей наговорил? – спросила Хельга, прищурившись.
– Да не-е-ет… Хотя… наверное… Ему не понравилось, что Артемида хочет взять меня в команду… – Ингрид говорила едва слышно и жадно втягивала воздух ноздрями, будто задыхалась.
– Ты, наверное, перенапряглась сегодня… – предположила Артемида, её уже пугало состояние подруги.
– Нет. Ингрид отлично бегала на лыжах, пока она была у нас, – сказала Сольвей.
– Одно дело бегать в удовольствие, а другое – на соревновании, – быстро ответила Хельга.
– Девочки… да к утру… всё пройдёт… – едва шевеля бледными губами, промямлила Ингрид.
– …если хуже не станет, – закончила за неё фразу Хельга.
Ингрид «поехала». Одна щека у неё раскраснелась, другая наоборот – была белая.
– Хельга, а что бы сделал твой папа в такой ситуации, как целитель? – спросила Артемида.
– Задал бы целую кучу вопросов, при этом некоторые из них были бы типа «Нравится ли вам запах герани?».
– Ингрид, ты не перегрелась? – Сольвей взяла её за плечо, потому что та начала закрывать глаза.
Девочки быстро вытащили подругу из чаши. Ингрид стала совсем бледной и заторможенной. Хельга положила руку на шею, чтобы нащупать пульс, он был частый и слабый. Сольвей испугалась не на шутку. Наспех они накинули на себя банные халаты.
– Я дойду до банщицы, приготовьте её, чтобы нести в лазарет!
Несмотря на дикую слабость, Ингрид ещё попыталась сопротивляться. Чего она не терпела, так это когда её заставали в моменты подобной неловкости. Однако вопреки усилиям она оседала на глазах.
Хельга растирала свои виски, приговаривая:
– Господи, мне же папа говорил… Если человек бледный, пульс частый, и вот такое состояние…
Внезапно она сняла очки, распустила волосы и взяла за запястья лежащую на спине Ингрид. Потянула руки Ингрид назад, за голову, закрыла свои глаза, помолчала в трансовом состоянии несколько секунд и разомкнула веки, сказав одно единственное слово:
– Борец.
– Что «борец»? – удивилась Артемида.
– Борец ядовитый, – резюмировала Хельга и отпустила руки Ингрид.
– Её отравили? – испугалась Артемида.
– Вовсе нет, человек так устроен… может сам себя загнать в любое отравление, мне это папа много раз объяснял.
Хельга надела очки обратно. Они уложили Ингрид на лавочку, приподняли ей ноги и прикрыли большим полотенцем. Артемида внезапно сказала:
– Надо принести ей воды из источника! Которую мы сегодня набрали!
– Да, но сначала Ингрид надо отнести в лазарет, а в лазарете вода точно есть.
Вернулись Сольвей с тётушкой Евдокией. Ингрид потеряла всякую силу сопротивляться, но ещё раз попыталась всех уверить, что с ней всё в порядке.
– Я позову Никифороса! – сказала Артемида. – Он легко её перенесёт.
– Пусть придёт с Хаконом, они же в одном классе, – добавила Сольвей.
– Или Сигг пусть придёт, – крикнула Хельга вдогонку бегущей Артемиде и стала поспешно одеваться.
К приходу старших братьев все были одеты, а Ингрид замотана в два огромных полотенца и вынесена в коридор из банной комнаты. К огромному счастью, лазарет, как и во всех приличных домах, соседствовал с термами. Никифорос и Хакон ловко скрутили носилки из простыни и понесли на ней Ингрид, которая уже почти потеряла сознание. Сигг шёл несколько впереди, ловко удерживал двери и убирал препятствия типа стульев, которые попадались по дороге.
Лекарь при лазарете, Симеон Эскулюс Дзоолог, уже отправлялся на ночной покой, когда его срочно вызвала тётушка Евдокия. Он жил при Дворце, имел собственные покои рядом с лазаретом, занимался лекарствами, врачеванием и обучением академистов ключам медицинской помощи.
Главным направлением семьи Дзоологов на юге было то же, что и семей Лагуна и Бьяркана на севере – искусство врачевания. Во многом, можно сказать, они конкурировали: Лагуна и Бьяркана занимались фармакологией и целительством, Дзоологи же были искусными хирургами и траволечением. В тяжёлое военное время они никогда не выясняли отношений в дележе профессиональной сферы, поскольку платить чужими жизнями никто не хотел, но в мирное регулярно подтрунивали друг над другом.
Никифорос и Хакон внесли Ингрид в лазарет и уложили на кушетку.
Хельга выпалила на ходу:
– Нам нужна тинктура борца ядовитого!
– Сударыня, с чего вы решили? Я разберусь сам, что нужно… – послышался голос Симеона Эскулюса из-за двери аптечной комнаты.
– Мне очевидно, что нужен борец!
– Вы так уверены, откуда же?
Лекарь появился в дверях, соединявших лазарет с аптекой, явно задетый таким командованием.
– А может, это белладонна.
Ингрид лежала полуобморочном состоянии, изнутри её разбил тремор, но даже так чувствовался панический страх.
– Нет, точно не белладонна.
– Чем же можете доказать?
В разговор вмешался Сигг:
– Послушайте её, она лучший диагност у нас в семье.
Хельга схватила стакан из врачебного буфета, наполнила его водой из питьевого фонтанчика в уголке и поднесла его к губам Ингрид, приподняв ей голову.
– Пить хочешь? – спросила Хельга.
Ингрид подавилась первым же глотком и начала крупозно кашлять.
– При белладонне болящий испытывает жажду, и питьё приносит облегчение. Дайте, пожалуйста, тинктуру борца. – Хельга поставила стакан на пол возле кушетки, пока Ингрид кашляла у неё на коленке.
– А-а-а, так вы, наверное, из рода Лагуна?
– Да, мой отец – князь Лагуна.
– Тогда мне и сказать нечего. А если вы ошиблись?
– Нет, я не ошиблась, несите тинктуру и воду из источника, пожалуйста.
Дзоолог не стал больше препираться. Он вышел за дверь в сторону аптеки. Ингрид впала в состояние между сном и обмороком, её трясло и знобило.
Сольвей шёпотом спросила:
– Хельга, ты уверена?
– Да, когда ты вышла, я смотрела без ограничителя.
– Папа запретил тебе так делать, – заметил Сигг.
– Зато быстро и чётко. Папа не строго запретил.
